Как часто соседствуют счастье и горе,
Восторг и утрата, рожденье и смерть…
На небе рождаются новые зори,
А старые гаснут, и только их свет
Из дальних миров продолжает к нам литься,
И мы полагаем, что там, как всегда
По-старому всё; а случись ошибиться—
И боль застревает в душе навсегда.
Нет, я не о звездах в просторах Вселенной,
Чьи вспышки рождением люди зовут.
Мне хочется думать о звездах нетленных,
Кто к Господу многим указывал путь.
Невольно глаза поднимаются к небу,
Туда, где, я верю, находится брат,
Любивший Христа больше воли и хлеба…
От скорбной земли он был Господом взят
В заоблачный край, в тот сверкающий город,
Куда никогда не поднимется смерть,
Туда, где звучанье земного минора
Утихло, и нечего больше терпеть.
Он странником был, а сегодня он дома;
Он в радость вошел после скорби и гроз.
Его мы увидим в ликующем сонме
Среди обладателей утренних звезд.
17.07.11
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!
